Мать пятерых детей сражается в ополчении ДНР
23.01.18. Репортаж журналиста Марии Поздняковой.
«Я давно взяла себя в руки».
Мать пятерых детей сражается в ополчении ДНР. У 43-летней Людмилы, майор армии ДНР, младшему сыну 5 лет, младшей дочке — 9, средней — 18, старшей — 23. Старшему сыну исполнилось бы 25 лет — 11 февраля он погиб. Павел служил во взводе Людмилы.
«Это твой выбор»
Наши стояли в районе Спартака, удерживали позиции. Когда украинская армия начала очередной обстрел, я была в больнице в Донецке с высоким давлением. Звонит ротный: «Свяжись со своими». Набираю сыну. Гудки, трубку поднимают. Значит, думаю, всё в порядке. А там: «Командир, прости, не уберегли». В двух метрах от Павла разорвалась мина, он погиб на месте», — рассказывает Людмила.
Глаза майора полны слёз, но ни одна из них не катится по щеке. И никто, кроме неё одной, не знает, каких усилий ей это стоит. «Я давно взяла себя в руки. Прошлой весной, с марта по апрель, лежала в больнице парализованная: отказала левая часть тела. Это произошло на почве нервного срыва из-за моей работы. За мной муж ухаживал. Слава Богу, оклемалась и в мае, опираясь на палку, пришла записываться в ополчение. А муж — он у меня мастер спорта по кикбоксингу — ушёл в ополчение раньше, как только я снова встала на ноги. Когда Игорь увидел в строю и меня, у него был шок. Но домой не отправил, сказал только: «Это твой выбор. Я не могу приказывать». Старшие дочери меня поняли, поддержали. Они молодцы — полностью взяли на себя заботу о младших. Самый маленький тоже понимает, что мы с папой сражаемся за родную землю».
Людмила родилась и выросла в Донбассе. В советское время закончила здесь школу и по сей день благодарна преподавателю НВП (начальная военная подготовка) подполковнику танковых войск, который научил их, старшеклассников, стрелять из автомата, собирать и разбирать «калашников», оказывать первую помощь. Эти знания спустя 25 лет она использовала на войне, о которой не могла помыслить и в страшном сне.
Людмила, по её словам, всё больше убеждается, что ныне в Новороссии проходит зримый фронт борьбы сил добра и зла: «Мы так ждали Светлое Христово Воскресение! К нам батюшка на позицию приехал, по¬здравил, благословил бойцов, освятил пасхальную снедь. Одна женщина напекла куличей на всю роту! Мы, православные, ждём Пасху весь год. И в этот святой день украинская армия начала обстрел. На наших позициях в Жабуньках на Пасху было двое «двухсотых» (погибшие), четверо «трёхсотых» (раненые), из них двое ребят, которые лишились обеих ног… А до Пасхи к бойцам армии ДНР с украинской стороны подъехал дедушка с криками: «Не стреляйте! У меня ребёнок!» Привёз 14-летнюю девочку, изнасилованную украинскими солдатами. Еле живая. Вся синяя от побоев, пену ей задули во все места, соски на груди отрезали. В Донецк в больницу её уже мёртвой привезли. И говорят, что эти люди за мир. А мы — за войну.
Розы и наган
Жутко, что некоторые из моих бывших друзей из Харькова и Днепропетровска воюют на противоположной стороне, — рассказывает она. — И в разговоре признаются, что делают это за деньги. А мы в Новороссии пришли в ополчение по зову сердца. При этом ведь не мы начали эту войну, не мы пришли к ним, а они — к нам: убивать наших детей и стариков. Так и стоят в ушах слова Порошенко: «Наши дети будут ходить в школу, а ваши будут сидеть по подвалам».
Но ничего у них не выйдет — мы будем стоять на своей земле до последнего. Страшно ли мне? Когда бегаю на передовой с оружием, конечно, боюсь. Каждый боится. Но моя обязанность как командира показывать подчинённым пример. В разведку ходила, была в 200 метрах от украинских позиций. Страх очень сильный. Если поймают — над женщинами украинские вояки больше издеваются, чем над мужчинами. Спасаюсь молитвой. Читаю «Отче наш» — и вперёд. Тело — только оболочка. Душа бессмертна. Я верю, что наши павшие ребята в раю. Господь сказал, что нет выше той любви, когда человек «положит душу свою за друзей своих». И себе, и всем бойцам я говорю: если мы пришли в армию, значит, должны рисковать собой, чтобы спасти чью-то жизнь».
В армии ДНР Людмила пока единственная женщина, которую наградили именным оружием — наганом 1939 года. С гравировкой: «За ратную доблесть». Тех, кого за время войны ей довелось спасти, она далеко не всегда помнит в лицо. «Первый раз пришлось вывозить раненого под пулями из Ясиноватой. У бойца живот был вскрыт, внутренности лежали в тазике. Я одной рукой руль держу и гоню в больницу что есть мочи, другой — тазик с внутренностями. А потом на день рождения незнакомый мужчина дарит мне букет роз. Оказывается, тот самый раненый. Я всех лиц и не упомню».
Людмила продолжает служить в спецбригаде «Восток», теперь в должности замполита 3-го батальона. Объезжает ребят на передовой, не забывает свой взвод, который по-прежнему держит район Спартак, где из-за боёв разрушено 70% домов. Жителям Спартака, которые существуют фактически на линии огня, бойцы ДНР доставляют хлеб и гуманитарную помощь.
Не только военные, но и все мирные жители Новороссии, не сломленные бомбёжками, голодом и холодом, — тоже ополченцы, уверена Людмила. Она свято верит в победу добра над злом, ждёт великого праздника — 70-летия Победы: «Однажды я смотрела трансляцию парада Победы 9 Мая на Красной площади и услышала, как звенят награды ветеранов, когда они идут по главной площади страны. С тех пор я всегда жду этого момента. Если мы предадим Великую Победу, за которую заплачено такой ценой, то не будет нам за это прощения».
Мы разговариваем с Людмилой в центре Донецка, куда она приехала с передовой для встречи с корреспондентом «АиФ». Её «калашников» остался в машине. На бедре — ПМ (пистолет Макарова). На плече — сумка замполита. Улицы пригревает весеннее солнышко, и она надевает тёмные очки, чтобы не щуриться в камеру. После войны Людмила обязательно соберёт всю свою большую семью — а у неё уже два внука — и, наслаждаясь тем, что ниоткуда не надо будет ждать обстрела, начнёт свой день не с военных сводок, а со стакана парного молока. Такая незамысловатая мечта у женщины-ополченки. С передовой, от которой Москву по прямой отделяет не так уж и много — всего 900 километров.
«Я давно взяла себя в руки».
Мать пятерых детей сражается в ополчении ДНР. У 43-летней Людмилы, майор армии ДНР, младшему сыну 5 лет, младшей дочке — 9, средней — 18, старшей — 23. Старшему сыну исполнилось бы 25 лет — 11 февраля он погиб. Павел служил во взводе Людмилы. «Это твой выбор»
Наши стояли в районе Спартака, удерживали позиции. Когда украинская армия начала очередной обстрел, я была в больнице в Донецке с высоким давлением. Звонит ротный: «Свяжись со своими». Набираю сыну. Гудки, трубку поднимают. Значит, думаю, всё в порядке. А там: «Командир, прости, не уберегли». В двух метрах от Павла разорвалась мина, он погиб на месте», — рассказывает Людмила.
Глаза майора полны слёз, но ни одна из них не катится по щеке. И никто, кроме неё одной, не знает, каких усилий ей это стоит. «Я давно взяла себя в руки. Прошлой весной, с марта по апрель, лежала в больнице парализованная: отказала левая часть тела. Это произошло на почве нервного срыва из-за моей работы. За мной муж ухаживал. Слава Богу, оклемалась и в мае, опираясь на палку, пришла записываться в ополчение. А муж — он у меня мастер спорта по кикбоксингу — ушёл в ополчение раньше, как только я снова встала на ноги. Когда Игорь увидел в строю и меня, у него был шок. Но домой не отправил, сказал только: «Это твой выбор. Я не могу приказывать». Старшие дочери меня поняли, поддержали. Они молодцы — полностью взяли на себя заботу о младших. Самый маленький тоже понимает, что мы с папой сражаемся за родную землю».
Людмила родилась и выросла в Донбассе. В советское время закончила здесь школу и по сей день благодарна преподавателю НВП (начальная военная подготовка) подполковнику танковых войск, который научил их, старшеклассников, стрелять из автомата, собирать и разбирать «калашников», оказывать первую помощь. Эти знания спустя 25 лет она использовала на войне, о которой не могла помыслить и в страшном сне.
Людмила, по её словам, всё больше убеждается, что ныне в Новороссии проходит зримый фронт борьбы сил добра и зла: «Мы так ждали Светлое Христово Воскресение! К нам батюшка на позицию приехал, по¬здравил, благословил бойцов, освятил пасхальную снедь. Одна женщина напекла куличей на всю роту! Мы, православные, ждём Пасху весь год. И в этот святой день украинская армия начала обстрел. На наших позициях в Жабуньках на Пасху было двое «двухсотых» (погибшие), четверо «трёхсотых» (раненые), из них двое ребят, которые лишились обеих ног… А до Пасхи к бойцам армии ДНР с украинской стороны подъехал дедушка с криками: «Не стреляйте! У меня ребёнок!» Привёз 14-летнюю девочку, изнасилованную украинскими солдатами. Еле живая. Вся синяя от побоев, пену ей задули во все места, соски на груди отрезали. В Донецк в больницу её уже мёртвой привезли. И говорят, что эти люди за мир. А мы — за войну.
Розы и наган
Жутко, что некоторые из моих бывших друзей из Харькова и Днепропетровска воюют на противоположной стороне, — рассказывает она. — И в разговоре признаются, что делают это за деньги. А мы в Новороссии пришли в ополчение по зову сердца. При этом ведь не мы начали эту войну, не мы пришли к ним, а они — к нам: убивать наших детей и стариков. Так и стоят в ушах слова Порошенко: «Наши дети будут ходить в школу, а ваши будут сидеть по подвалам».
Но ничего у них не выйдет — мы будем стоять на своей земле до последнего. Страшно ли мне? Когда бегаю на передовой с оружием, конечно, боюсь. Каждый боится. Но моя обязанность как командира показывать подчинённым пример. В разведку ходила, была в 200 метрах от украинских позиций. Страх очень сильный. Если поймают — над женщинами украинские вояки больше издеваются, чем над мужчинами. Спасаюсь молитвой. Читаю «Отче наш» — и вперёд. Тело — только оболочка. Душа бессмертна. Я верю, что наши павшие ребята в раю. Господь сказал, что нет выше той любви, когда человек «положит душу свою за друзей своих». И себе, и всем бойцам я говорю: если мы пришли в армию, значит, должны рисковать собой, чтобы спасти чью-то жизнь».
В армии ДНР Людмила пока единственная женщина, которую наградили именным оружием — наганом 1939 года. С гравировкой: «За ратную доблесть». Тех, кого за время войны ей довелось спасти, она далеко не всегда помнит в лицо. «Первый раз пришлось вывозить раненого под пулями из Ясиноватой. У бойца живот был вскрыт, внутренности лежали в тазике. Я одной рукой руль держу и гоню в больницу что есть мочи, другой — тазик с внутренностями. А потом на день рождения незнакомый мужчина дарит мне букет роз. Оказывается, тот самый раненый. Я всех лиц и не упомню».
Людмила продолжает служить в спецбригаде «Восток», теперь в должности замполита 3-го батальона. Объезжает ребят на передовой, не забывает свой взвод, который по-прежнему держит район Спартак, где из-за боёв разрушено 70% домов. Жителям Спартака, которые существуют фактически на линии огня, бойцы ДНР доставляют хлеб и гуманитарную помощь.
Не только военные, но и все мирные жители Новороссии, не сломленные бомбёжками, голодом и холодом, — тоже ополченцы, уверена Людмила. Она свято верит в победу добра над злом, ждёт великого праздника — 70-летия Победы: «Однажды я смотрела трансляцию парада Победы 9 Мая на Красной площади и услышала, как звенят награды ветеранов, когда они идут по главной площади страны. С тех пор я всегда жду этого момента. Если мы предадим Великую Победу, за которую заплачено такой ценой, то не будет нам за это прощения».
Мы разговариваем с Людмилой в центре Донецка, куда она приехала с передовой для встречи с корреспондентом «АиФ». Её «калашников» остался в машине. На бедре — ПМ (пистолет Макарова). На плече — сумка замполита. Улицы пригревает весеннее солнышко, и она надевает тёмные очки, чтобы не щуриться в камеру. После войны Людмила обязательно соберёт всю свою большую семью — а у неё уже два внука — и, наслаждаясь тем, что ниоткуда не надо будет ждать обстрела, начнёт свой день не с военных сводок, а со стакана парного молока. Такая незамысловатая мечта у женщины-ополченки. С передовой, от которой Москву по прямой отделяет не так уж и много — всего 900 километров.
23.01.2018 в 18:29
Обсудить у себя
3
Как я ее понимаю.